Ещё более специальной проблемой был литературный процесс, лежащий в основе понимания движений литературных форм и идей. Именно эта проблема занимала его в последние годы, размышления над этой идеей воплотились и в программах его курсов по истории литературы. По этому пути Николай Николаевич всегда шёл, направляемый своими ленинградскими учителями. Он был одним из немногих преподавателей кафедры, для которого история литературы давно перестала быть вернисажем портретов более или менее великих писателей. История литературы - это сложный процесс взаимодействия различных факторов и форм, причин, экстралитературных явлений, социальных преобразований. Благодаря такому подходу к литературе, Николай Николаевич в каждом раскрывал его неповторимость и потенциал. Казалось, не было ни одного писателя, который бы не привлёк его внимание.   Не каждым он мог позволить себе заниматься – время! – но скольких он таким образом открыл своим ученикам, сделал достоянием читателей, если не в научных статьях, то в публичных лекциях, которые он любил читать!

Образование  как первый шаг к науке,  также было одной из областей, которая входила в научные интересы Николая Николаевича.  Вспомним о программе по эстетике, которую он подготовил, работая в школе. В университете Николай Николаевич всегда стремился к тому, что сейчас называют инновациями. С энтузиазмом он взялся за разработку планов и программ двухуровневого высшего образования, за создание общего пространства филологического образования в Ярославле (но об этом лучше говорить не мне, а Альберту Исааковичу Василевскому, который был у истоков всех этих начинаний).

В Николае Николаевиче навсегда осталось желание работы по усовершенствованию образования, он с сожалением говорил о том, что его отстранили от методической работы и разработки образовательных планов, на изучение которых он потратил много времени. В этом было сожаление и о том, что время (как ему казалось), было потрачено впустую, на невостребованные знания,  хотя все понимали, что это не так:  любая частичка знания, любая идея встраивалась в общую систему познания, которая создавалась Николаем Николаевичем. В последние дни, взяв на себя заведование кафедрой общей и прикладной филологии Демидовского университета, он много размышлял над тем, как должен выглядеть образовательный процесс  на новом филологическом факультете, много внимания он уделял самостоятельной творческой работе студентов, он, как никто,  знал, что только это может воспитать  настоящего исследователя.

           Думается, Николай Николаевич, оставив всё, пошёл в Демидовский университет, потому что ему хотелось творить,  а в том, что Ярославский государственный университет не имеет филологического факультета, он видел вопиющую недоработку. Может быть, и свою: интересно, что Николай Николаевич Пайков не ушёл в Ярославский государственный университет – он в него вернулся! В октябре – ноябре 1976 года он работал здесь как  почасовик на вечерних подготовительных курсах. На новом месте он видел не оппозицию педагогическому вузу, а интегрирующее начало, центр, который бы смог собрать вокруг себя литераторов, исследователей, преподавателей, журналистов, студентов, школьников, учителей – всех, кому не безразлична филология во всех многообразных формах проявления. Надеюсь, мечта Николая Николаевича сбудется,  ведь она  по-настоящему нужная, добрая и красивая, каким был он сам  для ярославского образования.

           У Николая Николаевича много заслуг: научные, педагогические, общественные и пр. и пр., но, говоря обо всём, этом понимаешь, что главной была одна – быть человеком. Для нас сегодня совершенно не понятно, что значит становиться человеком, современная культура учит тому, что каждый заслуживает это звание – нужно обладать минимальным набором свойств, эмоций, навыков повседневной жизни. Недаром для современного подрастающего поколения определение «особенный» приобрело абсолютный, конкретный смысл: особенный само по себе является важным качеством. Правда, редко удаётся раскрыть смысл этого слова. Для Николая Николаевича быть человеком значило совсем другое. Я вполне понимаю Эдгарда Сергеевича Афанасьева, определившего Николая Николаевича как настоящего интеллигента, избравшего путь служения человеку. Ю.М. Лотман в известной программе о русской культуре  рассказывал о том, что значило быть светским человеком в XIX веке: знать, что означает каждый жест, контролировать малейшее движение, чётко формулировать мысль, умело её высказать. Быть красивым. Всё это кажется таким далёким прошлым, что даже странно об этом думать. А описание Толстого профессором Снегирёвым: «Тот, кто вглядывался в его движения, посадку, поворот головы, походку, тот ясно видел всегда  сознательность движений, т. е. каждое движение было выработано, разработано, осмыслено и выражало идею…». Нельзя сказать, что Николай Николаевич был человеком той эпохи,  он  -человек нашего времени,  но  что-то, какая-то часть этих  описаний - о нём.

 О Николае Николаевиче можно и хочется говорить много, постоянно, сложность в том, что ты постоянно ловишь себя на мысли, что нельзя сказать всего. Сразу же возникает чувство, что всего просто невозможно сказать, ты не знаешь всего. И я понимаю Маргариту Гелиевну Пономарёву, которая говорит, что даже мы, которые, казалось, были всегда рядом, не можем представить всего того, что делал и сделал этот человек. К счастью, каждый из нас знает, помнит и хранит в себе частичку того, что делал Николай Николаевич Пайков.

                 Теперь очень часто думаешь о том, что человечность,  отзывчивость, рыцарство, о котором столько говорят, - это всё качества,  которые нужно было воспитать, на которые нужно было тратить силы, чувства,  душевную энергию.   Об этом как-то не принято говорить – но это так! Почему-то до сих пор на филологическом факультете ждут, что он войдет в дверь, встанет рядом, положит руку на плечо и скажет что-то простое, но такое нужное: слова поддержки, комплимент, с живым интересом расспросит о делах. Как это всё поддерживало людей, рождало в них чувства – человечность. И это помогало существовать, сосуществовать, чувствовать самого себя человеком. И как не хватает порой этого простого - без него! Как хочется  слышать его, говорить с ним!

 Хочется быть человеком.